Урнышева Т. Г.
Работа Урнышевой Т. Г. Страницы прошлого для книги будущего
Оглавление:
Введение
1. СТРАНИЦА ПЕРВАЯ -Главдея
2. СТРАНИЦА ВТОРАЯ -Танечка
2.1 - Информация
2.2 - Змолились
3. СТРАНИЦА ТРЕТЬЯ - Книжный дух
3.1 - Сыктывкар
3.2 - Печора - Пижма - Цильма
4. СТРАНИЦА ЧЕТВЁРТАЯ - Вера
4.1 Огонь
4.2 Эском
5. СТРАНИЦА ПЯТАЯ - Религиоведение
6. СТРАНИЦА ШЕСТАЯ - Калейдоскоп
6.1 Пуженый ушкан
6.2 Молчаливый дед
6.3 Кресты
6.4 Голоса
7. СТРАНИЦА СЕДЬМАЯ - Реликвии
Заключение
Приложения
Введение
Сегодня изучение культуры своего народа как никогда актуально. К сожалению, всё, что можно назвать народным вытесняется современными «импровизациями на народную тему». И это является проблемой сохранения культуры в целом, в том числе культуры книгопечатания, книгопочитания. Сохранять знания об истоках особенно необходимо, потому что они несут понимание родного края. Книжная грамотность произрастала из устной грамотности народного творчества (молитв, сказок, потешек, песен). Потребность грамотного человека в чтении, добывании, сохранении знаний рождала потребность фиксировать и передавать это не только в устной форме.
Цель работы - собрать те крохи информации, которые, возможно, будут тем недостающим маленьким звёнышком в цепи больших событий, которое поможет воссоздать полную картину старины. Станет ещё одним, может быть, косвенным, подтверждением того, что распространению грамотности и книжной культуры на Печоре мы во многом обязаны существованию Великопоженского скита.
На основании цели были определены задачи:
1) Изложить имеющиеся сведения без оценки их полезности;
2) Определить значение событий связанных с Великопоженским скитом для современности;
Основой работы послужили воспоминания детства, юности, событий 2-х летней давности. Предмет работы - информация, касающаяся территории Усть-Цилёмского края. Объекты работы - воспоминания, в которых прослеживается некоторая причастность автора к устной и книжной культуре усть-цилёмцев, влияние понятия «грамотность» на последующие события. Примеры были отобраны из устных, письменных воспоминаний, домашнего архива и семейных реликвий. Присутствует видеоряд из снимков (1967-1971г., 2008г.), снабжённых пояснительными записками. Сбор и оформление материала производились зимой 2012-2013 года в городе Сыктывкаре.
1. СТРАНИЦА ПЕРВАЯ – Главдея
1935 год - 18 августа, в Евстигнеев день, когда бабка Олександра Тимофеевна молилась об урожае мать-сыре земле, родилась у неё внучка – Главдея.
В юности у Клавдии появляется стойкий интерес к растениеводству на Севере. Её путеводитель – труды Андрея Журавского (например, найденные в летописях Печорского края сведения о монахах, которые выращивали рожь, овёс, гречу, ячмень, тысячами вытей ставили сено ещё на заре восемнадцатого века). В это время она начинает строить планы (например, вернуть дубы на север, ведь говорил же о них протопоп Аввакум). В это же время появляется тема самосожжения, но не как мученическая смерть. А как ежедневное счастье самосожжения ради великой цели – земля Севера должна зацвести садами!
1959 год - выпускница сельскохозяйственного института г. Саратова Клавдия Ракина поступает на работу в Коми филиал АН СССР главным агрономом на научно-экспериментальную биологическую станцию. Ежегодно под руководством И. С. Хантимера участвует в экспедициях в заполярье (районы г. Воркуты), где до сих пор сохранились луга, засеянные её руками.
1967 год - Клавдия Николаевна Дулесова поступает в аспирантуру сельскохозяйственной академии им. Тимирязева (г. Москва). Остров на реке Печоре определён как место проведения опытов для диссертации: там заливные луга.
1971 год - защищает диссертацию на тему «Опыт улучшения лугов поймы реки Печоры».
Период с 1967 по 1971 годы ознаменован не только написанием диссертации. Пятилетний срок стал звеном в связи поколений. Экспедиционное время этих лет проходило на острове на реке Печора, близь деревни Гарево. На картах он значился как «Гаревский», но участники экспедиции звали его «Остров Лебедя». И в составе экспедиции все 5 лет присутствовала дочь Клавдии.
2. СТРАНИЦА ВТОРАЯ - Танечка
2.1 - Информация
Дочь Клавдии Танечка, 1960 года рождения, - это я.
Основной поток информации, который на меня обрушивался в экспедиционные месяцы, был устный. Самый главный человек, который не боялся со мной делиться своими знаниями была тётя Феня Хозяинова, со своим любимым словечком «бат». Кроме устных сказок она редко-редко, пожалуй, что украдкой (мои взрослые на улице, а мы в доме) читала мне книгу. Без начала, без конца – сколько успеется; про скитские буквенные и золотые богатства, про Русь Поморскую и баских девок. Но на просьбу позволить срисовать картинку из её книги всегда строго отказывала: «Куда тебе кулёме».
Из детских впечатлений, кроме научных знаний, приходило много другой информации,- полезной, интересной, ужасающей, порой непонятной, иногда благостной.
«Полезность»: В первый сезон на Печору я прибыла (вертолётом до Усть-Цильмы, а потом пешком) неграмотной. Не прошло и 4 месяцев, как я уже бегло читала, медленно писала, уверенно исчисляла и могла оперировать числами (причём, включая целые, натуральные, рациональные). Все эти знания исподволь вкладывались в меня разными людьми, где бы мы не бывали: грамотность была в крови у жителей этого края.
«Интерес»: Практически все путешествия на моторке заканчивались одинаково. Сначала пили много чая и ели рыбу на блюдечках, потом были долгие рассказы и чтение. И, хотя маму интересовал исключительно Журавский, темы этих, иногда за полночь, бесед были разные.
«Ужастик»: Из тех лет я притащила в свою взрослую жизнь устрашающие понятия приближения смерти (способ наливания воды «от себя» и если маленький ребёнок посмотрит назад между своих ног на тебя).
«Непонятка»: Иногда, при транспортировке грузов из Гарево на остров, меня оставляли одну в деревенском доме. А я никак не понимала, почему мама не попросит кого-нибудь из её многочисленных приобретённых деревенских друзей побыть со мной (мама объясняла: «Ты некрещёная», но я всё равно не понимала)…
«Благость»: С тех гаревских лет я стала благоговейно относиться к своему деду Николаю. Ведь отголоски усть-цилёмских баек, в том числе и о Николае-чудотворце, навсегда осели в моей душе. Связанную с Николаем-Чудотворцем такую историю помню…
2.2 - Змолились
«В один из ранних рассветов надо было срочно ехать с острова в Гарево. Вся наша артель (мама, дед, дядя Виталий, дядя Саша, я) села в лодку. Тут дядя Саша и говорит: «Воды много, можно не объездом, а напрямки до Гарева сплыть». Завели мотор, наша смолянка-лодочка полетела, задрав нос и будя своим рокотом рассвет. Ветер забивался под туго завязанный на голове плат, в ушах гудело… Вдруг мы чуть ли не вылетели из лодки, она резко засела на отмели посередине Печоры. Все развеселились, вытянули из песка заглохший мотор, стали вёслами отгребать песок от бортов лодки, пытаясь продвинуться вперёд. Но не тут то было. Лодка не шла ни вперёд, ни назад, а только очень медленно вниз. Песок, причмокивая, засасывал её. Дядья вылезли из лодки со словами: «Сейчас мы её протолкнём», но сами увязли в песке, и по их напряжённым лицам было понятно, что что-то неладно. После переглядок друг с другом они приняли горизонтальное положение, освободились от лишней одежды и ботинок, и, плавая по бокам лодки, пытались её пропихнуть вперёд. Чуть прошло времени и дедушка, тоже раздевшись, скользнул за борт лодки и начал как бы откапывать лодку из, чавкающего мутной водой, песка. Всё это время мы с мамой безрезультатно пытались откидывать песок от лодки жестяными черпачками. .. По прошествии почти часа за борт полетело «всё лишнее», потом за борт скользнула мама. В какой-то момент взрослые все разом посмотрели на меня, а мама сказала: «Тату, придётся плыть далеко и долго». Мне стало холодно от этих слов, и вспомнилась байка, рассказанная тётей Феней, как речная льдина дом мужика хотела сломать, а он помощи у Чудотворца просил. Вот я, вцепившись в лодочную ключину, и посоветовала взрослым: «А вы попросите Святого Николая – он нам поможет!»…наверно, они все сразу змолились… Лодка, как пробка, подскочила, быстро шабаркнула по речной отмели и мягко закачалась на свободной воде».
3. СТРАНИЦА ТРЕТЬЯ - Книжный дух
3.1 - Сыктывкар
В период написания диссертации и после 1971 года мама поддерживала дружеские отношения с приобретёнными в то время друзьями. В Гарево мы возили блестящие чёрные галоши и атласные ленты, а в Сыктывкар возвращались с вязанными носками и варежками. Зимой в нашем доме иногда ночевали гости «оттуда» (из Усть-Цилёмского края) и тогда было много интересных разговоров на кухне. Я любила слушать эти речи-песни. Порой на меня обращали внимание и читали историю или рассказывали какую-нибудь потешку. Одна из моих любимых считалок звучала так:
« Жили-были три китайца:
Як, Якцидрак, Якцидракцидракцидрони,
Жили-были три японки:
Ципа, Ципадрипа, Ципадрипаримпомпони.
Вот они переженились:
Як на Ципе, Якцидрак на Ципедрипе,
Якцидракцидракцидрони на Ципедриперимпомпони.
Вот у них родились дети…»
А дальше шла такая сложнятина, что её невозможно было быстро повторить (и текст со временем, конечно, забылся).
В нашем доме навсегда поселился «книжный дух» - культ Книги! Мама поощряла ведение дневников, чтение с пометками на полях. Будучи уже взрослой, я прочитала в книге «Печорские дали» Льва Смоленцева: «С первого класса гимназии и до этого дня Журавский не выбросил ни одной дневниковой странички, записки, письма, черновика статьи, газеты, журнала,…Здесь было всё, что позволило… назвать научную и практическую деятельность Журавского «эпохой исследования Печорского края». Да, он был настоящим устьцилёмцем!
3.2 – Печора-Пижма-Цильма
Огромное количество сказок, небылиц, поучительных и страшных историй довелось мне услышать в этих грамотных краях. И бывало много позже, на протяжении жизни, читая «новую» сказку, я попадала в детство - узнаю в ней слышанное в экспедиционную пору. Самое большое удивление постигло меня при чтении сказки А. С. Пушкина, которую он не завершил и которую назвал «Сказка о медведихе». Причём, в примечаниях указано, что, скорее всего, эта сказка была начата болдинской осенью 1830 года, в рукописях названия не имеет и навеяна народными «Сказаниями о птицах». Но о птицах тут речи нет («ласточка» - не птица, а от слова «ластка» - как в старину называли пушного зверька «ласку»). Как тут не вспомнить, что основателем Усть-Цильмы считается выходец из Новгорода Иван Ластка? Как не вспомнить, что случилось это много раньше болдинской осени (в 1542 году)?
Как прочла:
«Ах ты свет моя медведиха,…
Уж как мне с тобой, моей боярыней,
Веселой игры не игрывати,…
Медвежатушек не качати,…
Ко тому ли медведю, к боярину…
Прибегал туто волк дворянин,…
Приходила ласточка-дворяночка,…
Приходила лисица подъячиха,…», -
так в ушах и загудел плачь по медведихе, услышанный в Загривкиной. Загудел потому, что выплакан он был не очень старым дедушкой. Так, вдруг ни с того ни с сего, без каких-либо просьб, в вечерней тишине общего усталого молчания.
4. СТРАНИЦА ЧЕТВЁРТАЯ - Вера
4.1 Огонь
Судя по рассказам, у староверов часто горели дома, байны, хозяйственные постройки. Об этом рассказывали, в подробностях, в разных версиях. Но! Даже если в пожаре погибал ребёнок, почему-то рассказы были какие-то «отдалённые», как будто и не жаль. Ну, случилось и случилось, так, значит, тому и надо быть. Может это от избытка жизнелюбия?
Уже будучи взрослой, мне кажется, я смогла разобраться с этим вопросом. Во-первых, Протопоп Аввакум одобрял самосожжение. Потом, когда его с единоверцами сожгли в срубе в Пустозёрске в 1682 году - это было названо крещением. Скитские самосожженцы свою участь выбрали в 1743 году совершенно осознанно. И другие массовые самосожжения старообрядцев на Печоре совершались по всеобщему людскому согласию. Получалось, что на другой огонь, не зависящий от человека, случающийся не по воле человека, - роптать нельзя .
«Огненное крещение» считается в староверческой среде верхом благочестия за старую веру!
4.2 Эском
После смерти мамы я написала воспоминания о ней. Часть воспоминаний напечатана в «Эском»: «Жизнь на острове Гаревском была уединенной и полностью подчиненной работе. Один радиоприемник, один будильник, наручные часы мамы, градусники – вот, пожалуй, и все что напоминало о цивилизации. Чтобы добраться до ближайшей деревни Гарево, надо было переплыть Печору. Основной едой была рыба. Ловили ее ежедневно, иногда ночами, на донки и удочками, все без исключения члены экспедиции. На черёву и клёск уходили буквально секунды – это местные научили нас обрабатывать рыбу. В стабильный ритм жизни изменения вносила погода, капризная Печора, редкие гости. Когда после проливных дождей весь остров был под водой, плавали как венецианцы в надувных лодках. Когда лесные зверюшки однажды утащили большое количество провианта – были пересмотрены дневные нормативы. Когда на рассвете наш сон как-то был нарушен скачками целого табуна лошадей, пришлось посидеть в осаде и выждать, когда лошади уйдут, а потом заниматься восстановлением и ремонтом порушенного-потоптанного. Во всех ситуациях решения, принимала мама, они никогда не оспаривались и всегда в точности выполнялись. Авторитет! Обычный дневной распорядок оговаривался каждое утро. Выходных не было. Даже в банный день не отменялась научная работа. Я не помню маму спящей или отдыхающей. Даже ела она чаще стоя, над котелком у костра. Тогда все казалось легко и весело. Теперь, спустя десятилетия, я могу назвать те годы самосожжением. Счастливым самосожжением».
5. СТРАНИЦА ПЯТАЯ - Религиоведение
По решению Президента РФ Д. Медведева 2010 год объявлялся годом начала эксперимент по преподаванию основ религиозной культуры, истории религии и основ светской этики. Семьям школьников предлагалось изучать один из трёх модулей: история и основы культуры одной из традиционных религий (православие, ислам, буддизм, иудаизм); история и основы культуры основных мировых религий; основы светской этики. Основная идея такова: религия – это кладовая достижений, продолжение общественного опыта, накопленного человечеством, именно поэтому она должна присутствовать в процессе воспитания человека. В преддверии эксперимента было необходимо изучить востребованность предложенных образовательных модулей. Для составления факультативного курса следовало провести мониторинг. Соблюдение принципа свободы совести обязывало предоставить свободу выбора всем и каждому. Практическая значимость: образовательное учреждение должно определить в процентном соотношении желания учащихся изучать предмет. Выяснилось, что в нашем учебном заведении есть лица, открыто заявляющие о том, что хранят традиции, обычаи и веру своих предков: Вокуева Ксения Алексеевна (родственники в Усть-Цильме), Кисляков Тихон Владимирович (родственники в Бугаево, Усть-Цильме), Мяндин Александр Михайлович (родственники в Синегорье), Чупров Иван Владимирович (родственники в Замежное, Нарьян-Маре), Чупрова Полина Фёдоровна (родственники в Трусово).
Составленный мною факультативный курс «Введения в религиоведение» рассчитан на 68 часов, состоит из 15 тем, и в его тематическом планировании есть информация в теме № 8 «Русская православная церковь», рассчитанная на 4 часа: Церковные расколы. Именно здесь объясняется, что «… есть книги, несущие слова не разъединяющие, а сближающие, что они … нужны любому из нас» (Кимелев Ю.А. Современная западная философия религии. М., 1989). И ребята познакомятся с литературно-религиозными памятниками (не только «Библия). И, конечно же, здесь надо говорить о староверах Усть-Цилемской земли.
6. СТРАНИЦА ШЕСТАЯ - Калейдоскоп
Поскольку знакомство с Усть-Цилемским краем продолжалось много лет, присутствовать при взрослых разговорах мне не полагалось, многое было непонятно и поэтому быстро выветрилось из памяти, - то, что запомнилось можно назвать калейдоскопом. Возможно, детская память добавила красок или скорректировала достоверность.
6.1 Пуженый ушкан
В Великом ските жил старец , к которому каждый день ходили отроки учиться книжному делу. Один отрок был хуже других в учении. Старец часто его ругал: «Почему не насторишь? Накажу!»
Однажды отрок убежал в лес, думал погулять, а потом быстро работу сделать. Но не вышло так. Буквицы написались кривые и худые. Старец его так поругал: «Буквицы тебе быстрый ум хотят дать, а ты его на быстрые ноги хочешь сменять? Берегись, кабы всю жизнь бегать не пришлось!»
Было раз отрок хорошо всё прописал, но только половину заданных страниц. Старец начал смотреть: «Баско!» Да и запнулся – где остальная работа? Отрок смиренно винится: «Не дослышал докудова писать надо». Старец его так поругал: «Если твои уши коротки работу слушать, дак ты их отрасти, а то будешь другой раз наказан».
И вот как-то пришло время общую работу завершать. Все навалились, чтоб к сроку исполнить, а отрок этот заленился. Думал, за чужой работой его долю не поймут. Старец его так поругал: «Пошто лениться придумал, чужим ли дело делал? Нет в тебе страха без родни остаться? А ведь раздосадуешь Чудотворца – и будет… » И стал отрок пуженым ушканом.
6.2 Молчаливый дед
В какую-то деревню пришли. Выпили с хозяйкой самовар чаю, наелись рыбы с хлебом с маслом. Долго рассматривали росписи на деревянной посуде, потом пошли смотреть какие-то одежды (они были развешены на верёвке, натянутой в углу холодного помещения), опять вернулись к самовару разговаривать и рукоделье вспомнили (варежки, носки, узоры). Опять пили-ели… Так прошёл унылый дождливо - моросящий день и вечер. Вдруг откуда-то из-за занавески появился дед с окладистой чёрной бородой, в просторной длинной рубахе, штанах, заправленных в высокие с красивым узором вязаные носки. Я сначала испугалась, потом удивилась. Хозяйка нас с мамой отправила спать, а дед сел кушать.
Так случалось не только в этих гостях. Но я больше не удивлялась, потому что знала – тех, кто «пишет книгу» отвлекать нельзя (они сами знают, когда им отдыхать, когда есть). Это великоскитские люди.
6.3 Кресты
В каждое лето мы посещали какие-то могилы. Собирались с вечера. Чуть за полночь садились в моторную лодку и плыли - куда проводник указывал, потом шли лесом далеко или не очень. Иногда на место прибывали задолго до рассвета; иногда с рассветом и тогда почему-то приходилось поторапливаться. Все могильники были разные: почти у жилья или далеко в лесу, почти на светлом речном берегу или в глубине-низине, где светло было только от ягеля; то заборчики да домики стоят, то вдруг проводница скажет: «Пришли», и перекрестится, а тебе ещё надо приглядеться, чтоб понять, что «пришли»; то всё ухожено, то дебри лесные. Всё сделанное человеческими руками носило разный отпечаток времени, что- то было почти трухой. Ничего на могилах и около делать было нельзя. Наглядевшись мы отдалялись, оставляя проводника одного на могилах, и ждали его (вот когда можно было поесть-попить). Мама говорила, что все эти могилы великих людей – «грамотных»! Однажды, когда я в очередной раз в своём вопросе сказала «кладбище», проводница очень строго прервал: «Нету тут никаких кладов. Все клады в скиту, там бы и спрашивать. А тут святое место». Но как я не силилась, так и не вспомнила, когда же мы там были – где клады лежат.
А кресты узнавались издали – они все были одинаковые: с крышами.
6.4 Голоса
Как-то мне пришлось остаться одной в Гарево. На втором этаже: стол у окна, короткая высокая лавочка, кровать. Мама с лаборантами ушли в Усть-Цильму за каким-то грузом (дорога размыта, машины не идут, вертолёт КФАН выделял только для транспортировки груза из Сыктывкара до Усть-Цильмы). Надо было прожить день, ночь и на следующий день маму встречать. До полудня первого дня я переделала все дела, заскучала (выходить на улицу запрещалось) и легла очень рано спать. Проснулась от негромкого пения необычайной красоты, даже сначала не поняла: проснулась ли я? В этом пении была слышна линия каждого поющего голоса. Иногда выделялся ведущий голос, был он чуть недтреснутым (наверно, пела бабушка, но тоже очень красиво). В редкие минутки тишины (то ли куплет кончился, то ли песня) я пыталась нашептать мелодию, но не могла – у каждого голоса была своя мелодия и своя красота. Потом женщина с недтреснутым голосом читала книгу, тоже очень красиво, напевно и торжественно. Когда-то смеялись, когда-то шутили. Но это тоже было как продолжение песен. И снова пели. Я не посмела встать с кровати: вдруг скрипнет половица и это счастье прекратится?
7. СТРАНИЦА СЕДЬМАЯ - Реликвии
Сейчас у меня хранится несколько реликвий из Усть-Цилёмского края. Это старые фотоплёнки маминых экспедиций, которые требуют серьёзного восстановления (и ещё не факт, что там есть что-то полезное по заданной тематике, ведь устьцилёмы неохотно фотографировались и если с мамы брали слово «не фоцкать», то она его сдерживала). Это воспоминания о житье-бытье на острове Лебедя (Гаревском), которые написал каллиграфическим почерком Ракин Н. А. (и тоже не факт, что там есть что-то полезное по заданной тематике, ведь записи до сих пор не расшифрованы). Это металлическая иконка с дырочками для пришивания к одежде (она из тех мест, но, возможно, подарена не староверами; ведь, например, в том же Гарево было много коми). Это «чёртов палец», найденный в одном из путешествий по берегам Пижмы. Это виды реки Печоры, сделанные моим сыном (но цель его путешествия не была связана с вопросами веры). Это суповые ложки замежских ложкарей.
Заключение
Обосновавшиеся в Усть- Цилемской волости староверы сформировали три центра (пижемский, цилемский и усть-цилемский) в бассейнах рек Пижмы, Цильмы, началось утверждение староверия на средней и верхней Печоре. Отношение скитников к миру и отношение к ним поэтапно менялось. К моменту, когда судьба забросила меня в эти заповедные северные земли (середина 20 века), о вопросах веры говорили тихо, но с гордостью. Знания не навязывались, с ними делились сдержанно. А моя детская память сохранила всё-таки понимание того, что наибольшое влияние на распространение «книжности», представления о скитском житии, скитниках, грамотности вообще оказывал Великопоженский скит. Несмотря на то, что он прекратил свою деятельность в середине 19 века, почему-то встречались дедушки и бабушки, которые всё хорошо помнили. Именно в том краю было огромное количество грамотных людей, которые продолжали распространять книжную культуру.
Приложения
1.Дулесова Клавндия Николаевна
2.Танечка на острове Лебедя
3.Заливной луг на острове Лебедя
4.Танечка на острове Лебедя
5.Книга
6.Чертов палец
7.Икона
8.Газетная вырезка
Оглавление:
Введение
1. СТРАНИЦА ПЕРВАЯ -Главдея
2. СТРАНИЦА ВТОРАЯ -Танечка
2.1 - Информация
2.2 - Змолились
3. СТРАНИЦА ТРЕТЬЯ - Книжный дух
3.1 - Сыктывкар
3.2 - Печора - Пижма - Цильма
4. СТРАНИЦА ЧЕТВЁРТАЯ - Вера
4.1 Огонь
4.2 Эском
5. СТРАНИЦА ПЯТАЯ - Религиоведение
6. СТРАНИЦА ШЕСТАЯ - Калейдоскоп
6.1 Пуженый ушкан
6.2 Молчаливый дед
6.3 Кресты
6.4 Голоса
7. СТРАНИЦА СЕДЬМАЯ - Реликвии
Заключение
Приложения
Введение
Сегодня изучение культуры своего народа как никогда актуально. К сожалению, всё, что можно назвать народным вытесняется современными «импровизациями на народную тему». И это является проблемой сохранения культуры в целом, в том числе культуры книгопечатания, книгопочитания. Сохранять знания об истоках особенно необходимо, потому что они несут понимание родного края. Книжная грамотность произрастала из устной грамотности народного творчества (молитв, сказок, потешек, песен). Потребность грамотного человека в чтении, добывании, сохранении знаний рождала потребность фиксировать и передавать это не только в устной форме.
Цель работы - собрать те крохи информации, которые, возможно, будут тем недостающим маленьким звёнышком в цепи больших событий, которое поможет воссоздать полную картину старины. Станет ещё одним, может быть, косвенным, подтверждением того, что распространению грамотности и книжной культуры на Печоре мы во многом обязаны существованию Великопоженского скита.
На основании цели были определены задачи:
1) Изложить имеющиеся сведения без оценки их полезности;
2) Определить значение событий связанных с Великопоженским скитом для современности;
Основой работы послужили воспоминания детства, юности, событий 2-х летней давности. Предмет работы - информация, касающаяся территории Усть-Цилёмского края. Объекты работы - воспоминания, в которых прослеживается некоторая причастность автора к устной и книжной культуре усть-цилёмцев, влияние понятия «грамотность» на последующие события. Примеры были отобраны из устных, письменных воспоминаний, домашнего архива и семейных реликвий. Присутствует видеоряд из снимков (1967-1971г., 2008г.), снабжённых пояснительными записками. Сбор и оформление материала производились зимой 2012-2013 года в городе Сыктывкаре.
1. СТРАНИЦА ПЕРВАЯ – Главдея
1935 год - 18 августа, в Евстигнеев день, когда бабка Олександра Тимофеевна молилась об урожае мать-сыре земле, родилась у неё внучка – Главдея.
В юности у Клавдии появляется стойкий интерес к растениеводству на Севере. Её путеводитель – труды Андрея Журавского (например, найденные в летописях Печорского края сведения о монахах, которые выращивали рожь, овёс, гречу, ячмень, тысячами вытей ставили сено ещё на заре восемнадцатого века). В это время она начинает строить планы (например, вернуть дубы на север, ведь говорил же о них протопоп Аввакум). В это же время появляется тема самосожжения, но не как мученическая смерть. А как ежедневное счастье самосожжения ради великой цели – земля Севера должна зацвести садами!
1959 год - выпускница сельскохозяйственного института г. Саратова Клавдия Ракина поступает на работу в Коми филиал АН СССР главным агрономом на научно-экспериментальную биологическую станцию. Ежегодно под руководством И. С. Хантимера участвует в экспедициях в заполярье (районы г. Воркуты), где до сих пор сохранились луга, засеянные её руками.
1967 год - Клавдия Николаевна Дулесова поступает в аспирантуру сельскохозяйственной академии им. Тимирязева (г. Москва). Остров на реке Печоре определён как место проведения опытов для диссертации: там заливные луга.
1971 год - защищает диссертацию на тему «Опыт улучшения лугов поймы реки Печоры».
Период с 1967 по 1971 годы ознаменован не только написанием диссертации. Пятилетний срок стал звеном в связи поколений. Экспедиционное время этих лет проходило на острове на реке Печора, близь деревни Гарево. На картах он значился как «Гаревский», но участники экспедиции звали его «Остров Лебедя». И в составе экспедиции все 5 лет присутствовала дочь Клавдии.
2. СТРАНИЦА ВТОРАЯ - Танечка
2.1 - Информация
Дочь Клавдии Танечка, 1960 года рождения, - это я.
Основной поток информации, который на меня обрушивался в экспедиционные месяцы, был устный. Самый главный человек, который не боялся со мной делиться своими знаниями была тётя Феня Хозяинова, со своим любимым словечком «бат». Кроме устных сказок она редко-редко, пожалуй, что украдкой (мои взрослые на улице, а мы в доме) читала мне книгу. Без начала, без конца – сколько успеется; про скитские буквенные и золотые богатства, про Русь Поморскую и баских девок. Но на просьбу позволить срисовать картинку из её книги всегда строго отказывала: «Куда тебе кулёме».
Из детских впечатлений, кроме научных знаний, приходило много другой информации,- полезной, интересной, ужасающей, порой непонятной, иногда благостной.
«Полезность»: В первый сезон на Печору я прибыла (вертолётом до Усть-Цильмы, а потом пешком) неграмотной. Не прошло и 4 месяцев, как я уже бегло читала, медленно писала, уверенно исчисляла и могла оперировать числами (причём, включая целые, натуральные, рациональные). Все эти знания исподволь вкладывались в меня разными людьми, где бы мы не бывали: грамотность была в крови у жителей этого края.
«Интерес»: Практически все путешествия на моторке заканчивались одинаково. Сначала пили много чая и ели рыбу на блюдечках, потом были долгие рассказы и чтение. И, хотя маму интересовал исключительно Журавский, темы этих, иногда за полночь, бесед были разные.
«Ужастик»: Из тех лет я притащила в свою взрослую жизнь устрашающие понятия приближения смерти (способ наливания воды «от себя» и если маленький ребёнок посмотрит назад между своих ног на тебя).
«Непонятка»: Иногда, при транспортировке грузов из Гарево на остров, меня оставляли одну в деревенском доме. А я никак не понимала, почему мама не попросит кого-нибудь из её многочисленных приобретённых деревенских друзей побыть со мной (мама объясняла: «Ты некрещёная», но я всё равно не понимала)…
«Благость»: С тех гаревских лет я стала благоговейно относиться к своему деду Николаю. Ведь отголоски усть-цилёмских баек, в том числе и о Николае-чудотворце, навсегда осели в моей душе. Связанную с Николаем-Чудотворцем такую историю помню…
2.2 - Змолились
«В один из ранних рассветов надо было срочно ехать с острова в Гарево. Вся наша артель (мама, дед, дядя Виталий, дядя Саша, я) села в лодку. Тут дядя Саша и говорит: «Воды много, можно не объездом, а напрямки до Гарева сплыть». Завели мотор, наша смолянка-лодочка полетела, задрав нос и будя своим рокотом рассвет. Ветер забивался под туго завязанный на голове плат, в ушах гудело… Вдруг мы чуть ли не вылетели из лодки, она резко засела на отмели посередине Печоры. Все развеселились, вытянули из песка заглохший мотор, стали вёслами отгребать песок от бортов лодки, пытаясь продвинуться вперёд. Но не тут то было. Лодка не шла ни вперёд, ни назад, а только очень медленно вниз. Песок, причмокивая, засасывал её. Дядья вылезли из лодки со словами: «Сейчас мы её протолкнём», но сами увязли в песке, и по их напряжённым лицам было понятно, что что-то неладно. После переглядок друг с другом они приняли горизонтальное положение, освободились от лишней одежды и ботинок, и, плавая по бокам лодки, пытались её пропихнуть вперёд. Чуть прошло времени и дедушка, тоже раздевшись, скользнул за борт лодки и начал как бы откапывать лодку из, чавкающего мутной водой, песка. Всё это время мы с мамой безрезультатно пытались откидывать песок от лодки жестяными черпачками. .. По прошествии почти часа за борт полетело «всё лишнее», потом за борт скользнула мама. В какой-то момент взрослые все разом посмотрели на меня, а мама сказала: «Тату, придётся плыть далеко и долго». Мне стало холодно от этих слов, и вспомнилась байка, рассказанная тётей Феней, как речная льдина дом мужика хотела сломать, а он помощи у Чудотворца просил. Вот я, вцепившись в лодочную ключину, и посоветовала взрослым: «А вы попросите Святого Николая – он нам поможет!»…наверно, они все сразу змолились… Лодка, как пробка, подскочила, быстро шабаркнула по речной отмели и мягко закачалась на свободной воде».
3. СТРАНИЦА ТРЕТЬЯ - Книжный дух
3.1 - Сыктывкар
В период написания диссертации и после 1971 года мама поддерживала дружеские отношения с приобретёнными в то время друзьями. В Гарево мы возили блестящие чёрные галоши и атласные ленты, а в Сыктывкар возвращались с вязанными носками и варежками. Зимой в нашем доме иногда ночевали гости «оттуда» (из Усть-Цилёмского края) и тогда было много интересных разговоров на кухне. Я любила слушать эти речи-песни. Порой на меня обращали внимание и читали историю или рассказывали какую-нибудь потешку. Одна из моих любимых считалок звучала так:
« Жили-были три китайца:
Як, Якцидрак, Якцидракцидракцидрони,
Жили-были три японки:
Ципа, Ципадрипа, Ципадрипаримпомпони.
Вот они переженились:
Як на Ципе, Якцидрак на Ципедрипе,
Якцидракцидракцидрони на Ципедриперимпомпони.
Вот у них родились дети…»
А дальше шла такая сложнятина, что её невозможно было быстро повторить (и текст со временем, конечно, забылся).
В нашем доме навсегда поселился «книжный дух» - культ Книги! Мама поощряла ведение дневников, чтение с пометками на полях. Будучи уже взрослой, я прочитала в книге «Печорские дали» Льва Смоленцева: «С первого класса гимназии и до этого дня Журавский не выбросил ни одной дневниковой странички, записки, письма, черновика статьи, газеты, журнала,…Здесь было всё, что позволило… назвать научную и практическую деятельность Журавского «эпохой исследования Печорского края». Да, он был настоящим устьцилёмцем!
3.2 – Печора-Пижма-Цильма
Огромное количество сказок, небылиц, поучительных и страшных историй довелось мне услышать в этих грамотных краях. И бывало много позже, на протяжении жизни, читая «новую» сказку, я попадала в детство - узнаю в ней слышанное в экспедиционную пору. Самое большое удивление постигло меня при чтении сказки А. С. Пушкина, которую он не завершил и которую назвал «Сказка о медведихе». Причём, в примечаниях указано, что, скорее всего, эта сказка была начата болдинской осенью 1830 года, в рукописях названия не имеет и навеяна народными «Сказаниями о птицах». Но о птицах тут речи нет («ласточка» - не птица, а от слова «ластка» - как в старину называли пушного зверька «ласку»). Как тут не вспомнить, что основателем Усть-Цильмы считается выходец из Новгорода Иван Ластка? Как не вспомнить, что случилось это много раньше болдинской осени (в 1542 году)?
Как прочла:
«Ах ты свет моя медведиха,…
Уж как мне с тобой, моей боярыней,
Веселой игры не игрывати,…
Медвежатушек не качати,…
Ко тому ли медведю, к боярину…
Прибегал туто волк дворянин,…
Приходила ласточка-дворяночка,…
Приходила лисица подъячиха,…», -
так в ушах и загудел плачь по медведихе, услышанный в Загривкиной. Загудел потому, что выплакан он был не очень старым дедушкой. Так, вдруг ни с того ни с сего, без каких-либо просьб, в вечерней тишине общего усталого молчания.
4. СТРАНИЦА ЧЕТВЁРТАЯ - Вера
4.1 Огонь
Судя по рассказам, у староверов часто горели дома, байны, хозяйственные постройки. Об этом рассказывали, в подробностях, в разных версиях. Но! Даже если в пожаре погибал ребёнок, почему-то рассказы были какие-то «отдалённые», как будто и не жаль. Ну, случилось и случилось, так, значит, тому и надо быть. Может это от избытка жизнелюбия?
Уже будучи взрослой, мне кажется, я смогла разобраться с этим вопросом. Во-первых, Протопоп Аввакум одобрял самосожжение. Потом, когда его с единоверцами сожгли в срубе в Пустозёрске в 1682 году - это было названо крещением. Скитские самосожженцы свою участь выбрали в 1743 году совершенно осознанно. И другие массовые самосожжения старообрядцев на Печоре совершались по всеобщему людскому согласию. Получалось, что на другой огонь, не зависящий от человека, случающийся не по воле человека, - роптать нельзя .
«Огненное крещение» считается в староверческой среде верхом благочестия за старую веру!
4.2 Эском
После смерти мамы я написала воспоминания о ней. Часть воспоминаний напечатана в «Эском»: «Жизнь на острове Гаревском была уединенной и полностью подчиненной работе. Один радиоприемник, один будильник, наручные часы мамы, градусники – вот, пожалуй, и все что напоминало о цивилизации. Чтобы добраться до ближайшей деревни Гарево, надо было переплыть Печору. Основной едой была рыба. Ловили ее ежедневно, иногда ночами, на донки и удочками, все без исключения члены экспедиции. На черёву и клёск уходили буквально секунды – это местные научили нас обрабатывать рыбу. В стабильный ритм жизни изменения вносила погода, капризная Печора, редкие гости. Когда после проливных дождей весь остров был под водой, плавали как венецианцы в надувных лодках. Когда лесные зверюшки однажды утащили большое количество провианта – были пересмотрены дневные нормативы. Когда на рассвете наш сон как-то был нарушен скачками целого табуна лошадей, пришлось посидеть в осаде и выждать, когда лошади уйдут, а потом заниматься восстановлением и ремонтом порушенного-потоптанного. Во всех ситуациях решения, принимала мама, они никогда не оспаривались и всегда в точности выполнялись. Авторитет! Обычный дневной распорядок оговаривался каждое утро. Выходных не было. Даже в банный день не отменялась научная работа. Я не помню маму спящей или отдыхающей. Даже ела она чаще стоя, над котелком у костра. Тогда все казалось легко и весело. Теперь, спустя десятилетия, я могу назвать те годы самосожжением. Счастливым самосожжением».
5. СТРАНИЦА ПЯТАЯ - Религиоведение
По решению Президента РФ Д. Медведева 2010 год объявлялся годом начала эксперимент по преподаванию основ религиозной культуры, истории религии и основ светской этики. Семьям школьников предлагалось изучать один из трёх модулей: история и основы культуры одной из традиционных религий (православие, ислам, буддизм, иудаизм); история и основы культуры основных мировых религий; основы светской этики. Основная идея такова: религия – это кладовая достижений, продолжение общественного опыта, накопленного человечеством, именно поэтому она должна присутствовать в процессе воспитания человека. В преддверии эксперимента было необходимо изучить востребованность предложенных образовательных модулей. Для составления факультативного курса следовало провести мониторинг. Соблюдение принципа свободы совести обязывало предоставить свободу выбора всем и каждому. Практическая значимость: образовательное учреждение должно определить в процентном соотношении желания учащихся изучать предмет. Выяснилось, что в нашем учебном заведении есть лица, открыто заявляющие о том, что хранят традиции, обычаи и веру своих предков: Вокуева Ксения Алексеевна (родственники в Усть-Цильме), Кисляков Тихон Владимирович (родственники в Бугаево, Усть-Цильме), Мяндин Александр Михайлович (родственники в Синегорье), Чупров Иван Владимирович (родственники в Замежное, Нарьян-Маре), Чупрова Полина Фёдоровна (родственники в Трусово).
Составленный мною факультативный курс «Введения в религиоведение» рассчитан на 68 часов, состоит из 15 тем, и в его тематическом планировании есть информация в теме № 8 «Русская православная церковь», рассчитанная на 4 часа: Церковные расколы. Именно здесь объясняется, что «… есть книги, несущие слова не разъединяющие, а сближающие, что они … нужны любому из нас» (Кимелев Ю.А. Современная западная философия религии. М., 1989). И ребята познакомятся с литературно-религиозными памятниками (не только «Библия). И, конечно же, здесь надо говорить о староверах Усть-Цилемской земли.
6. СТРАНИЦА ШЕСТАЯ - Калейдоскоп
Поскольку знакомство с Усть-Цилемским краем продолжалось много лет, присутствовать при взрослых разговорах мне не полагалось, многое было непонятно и поэтому быстро выветрилось из памяти, - то, что запомнилось можно назвать калейдоскопом. Возможно, детская память добавила красок или скорректировала достоверность.
6.1 Пуженый ушкан
В Великом ските жил старец , к которому каждый день ходили отроки учиться книжному делу. Один отрок был хуже других в учении. Старец часто его ругал: «Почему не насторишь? Накажу!»
Однажды отрок убежал в лес, думал погулять, а потом быстро работу сделать. Но не вышло так. Буквицы написались кривые и худые. Старец его так поругал: «Буквицы тебе быстрый ум хотят дать, а ты его на быстрые ноги хочешь сменять? Берегись, кабы всю жизнь бегать не пришлось!»
Было раз отрок хорошо всё прописал, но только половину заданных страниц. Старец начал смотреть: «Баско!» Да и запнулся – где остальная работа? Отрок смиренно винится: «Не дослышал докудова писать надо». Старец его так поругал: «Если твои уши коротки работу слушать, дак ты их отрасти, а то будешь другой раз наказан».
И вот как-то пришло время общую работу завершать. Все навалились, чтоб к сроку исполнить, а отрок этот заленился. Думал, за чужой работой его долю не поймут. Старец его так поругал: «Пошто лениться придумал, чужим ли дело делал? Нет в тебе страха без родни остаться? А ведь раздосадуешь Чудотворца – и будет… » И стал отрок пуженым ушканом.
6.2 Молчаливый дед
В какую-то деревню пришли. Выпили с хозяйкой самовар чаю, наелись рыбы с хлебом с маслом. Долго рассматривали росписи на деревянной посуде, потом пошли смотреть какие-то одежды (они были развешены на верёвке, натянутой в углу холодного помещения), опять вернулись к самовару разговаривать и рукоделье вспомнили (варежки, носки, узоры). Опять пили-ели… Так прошёл унылый дождливо - моросящий день и вечер. Вдруг откуда-то из-за занавески появился дед с окладистой чёрной бородой, в просторной длинной рубахе, штанах, заправленных в высокие с красивым узором вязаные носки. Я сначала испугалась, потом удивилась. Хозяйка нас с мамой отправила спать, а дед сел кушать.
Так случалось не только в этих гостях. Но я больше не удивлялась, потому что знала – тех, кто «пишет книгу» отвлекать нельзя (они сами знают, когда им отдыхать, когда есть). Это великоскитские люди.
6.3 Кресты
В каждое лето мы посещали какие-то могилы. Собирались с вечера. Чуть за полночь садились в моторную лодку и плыли - куда проводник указывал, потом шли лесом далеко или не очень. Иногда на место прибывали задолго до рассвета; иногда с рассветом и тогда почему-то приходилось поторапливаться. Все могильники были разные: почти у жилья или далеко в лесу, почти на светлом речном берегу или в глубине-низине, где светло было только от ягеля; то заборчики да домики стоят, то вдруг проводница скажет: «Пришли», и перекрестится, а тебе ещё надо приглядеться, чтоб понять, что «пришли»; то всё ухожено, то дебри лесные. Всё сделанное человеческими руками носило разный отпечаток времени, что- то было почти трухой. Ничего на могилах и около делать было нельзя. Наглядевшись мы отдалялись, оставляя проводника одного на могилах, и ждали его (вот когда можно было поесть-попить). Мама говорила, что все эти могилы великих людей – «грамотных»! Однажды, когда я в очередной раз в своём вопросе сказала «кладбище», проводница очень строго прервал: «Нету тут никаких кладов. Все клады в скиту, там бы и спрашивать. А тут святое место». Но как я не силилась, так и не вспомнила, когда же мы там были – где клады лежат.
А кресты узнавались издали – они все были одинаковые: с крышами.
6.4 Голоса
Как-то мне пришлось остаться одной в Гарево. На втором этаже: стол у окна, короткая высокая лавочка, кровать. Мама с лаборантами ушли в Усть-Цильму за каким-то грузом (дорога размыта, машины не идут, вертолёт КФАН выделял только для транспортировки груза из Сыктывкара до Усть-Цильмы). Надо было прожить день, ночь и на следующий день маму встречать. До полудня первого дня я переделала все дела, заскучала (выходить на улицу запрещалось) и легла очень рано спать. Проснулась от негромкого пения необычайной красоты, даже сначала не поняла: проснулась ли я? В этом пении была слышна линия каждого поющего голоса. Иногда выделялся ведущий голос, был он чуть недтреснутым (наверно, пела бабушка, но тоже очень красиво). В редкие минутки тишины (то ли куплет кончился, то ли песня) я пыталась нашептать мелодию, но не могла – у каждого голоса была своя мелодия и своя красота. Потом женщина с недтреснутым голосом читала книгу, тоже очень красиво, напевно и торжественно. Когда-то смеялись, когда-то шутили. Но это тоже было как продолжение песен. И снова пели. Я не посмела встать с кровати: вдруг скрипнет половица и это счастье прекратится?
7. СТРАНИЦА СЕДЬМАЯ - Реликвии
Сейчас у меня хранится несколько реликвий из Усть-Цилёмского края. Это старые фотоплёнки маминых экспедиций, которые требуют серьёзного восстановления (и ещё не факт, что там есть что-то полезное по заданной тематике, ведь устьцилёмы неохотно фотографировались и если с мамы брали слово «не фоцкать», то она его сдерживала). Это воспоминания о житье-бытье на острове Лебедя (Гаревском), которые написал каллиграфическим почерком Ракин Н. А. (и тоже не факт, что там есть что-то полезное по заданной тематике, ведь записи до сих пор не расшифрованы). Это металлическая иконка с дырочками для пришивания к одежде (она из тех мест, но, возможно, подарена не староверами; ведь, например, в том же Гарево было много коми). Это «чёртов палец», найденный в одном из путешествий по берегам Пижмы. Это виды реки Печоры, сделанные моим сыном (но цель его путешествия не была связана с вопросами веры). Это суповые ложки замежских ложкарей.
Заключение
Обосновавшиеся в Усть- Цилемской волости староверы сформировали три центра (пижемский, цилемский и усть-цилемский) в бассейнах рек Пижмы, Цильмы, началось утверждение староверия на средней и верхней Печоре. Отношение скитников к миру и отношение к ним поэтапно менялось. К моменту, когда судьба забросила меня в эти заповедные северные земли (середина 20 века), о вопросах веры говорили тихо, но с гордостью. Знания не навязывались, с ними делились сдержанно. А моя детская память сохранила всё-таки понимание того, что наибольшое влияние на распространение «книжности», представления о скитском житии, скитниках, грамотности вообще оказывал Великопоженский скит. Несмотря на то, что он прекратил свою деятельность в середине 19 века, почему-то встречались дедушки и бабушки, которые всё хорошо помнили. Именно в том краю было огромное количество грамотных людей, которые продолжали распространять книжную культуру.
Приложения
1.Дулесова Клавндия Николаевна
2.Танечка на острове Лебедя
3.Заливной луг на острове Лебедя
4.Танечка на острове Лебедя
5.Книга
6.Чертов палец
7.Икона
8.Газетная вырезка
